“Grosse Chirurge machen grosse Schnitte” (“Большой хирург делает большой разрез”) – этот старый немецкий каламбур, по сути, является лозунгом целой эпохи развития и внедрения хирургии как рукоделия. Мастерское исполнение всевозможных хитроумных разрезов, сшивание органов друг с другом, разобщение на части и виртуозное удаление половины организма, считались высшими достижениями хирургии как науки. Собственно само слово «Хирургия» в буквальном переводе с греческого означает – «Рукодействие».

Вот и «действовали руками» часто не задумываясь о том, что само по себе грубое вмешательство в организм наносит ему (то есть больному, ради которого все и делается) тяжелейшую травму, подрывает защитные силы и мешает справиться с болезнью.

Удобство оперирующего врача было поставлено во главу угла всего лечения. Разумеется, чем шире разрезать живот, тем легче отсечь труднодоступный орган, и главное все сделать «красиво»: наложить такой ровненький и аккуратный шов между кишками, что старина Зингер отдыхает.

Становиться понятным, почему появившаяся в конце восьмидесятых годов прошлого века концепция «малого проникновения» поначалу вызвала у хирургической общественности резкое неприятие и отторжение. Однако сопротивление консерваторов и любителей разрезать «от грудины до лобка» оказалось на удивление недолгим. Энтузиасты новой философии активно взялись за внедрение лапароскопии как наименее травматичного метода выполнения хирургических операций на органах брюшной полости, через несколько лет камня на камне не оставив от многих хирургических догматов. Выяснялось, и было неопровержимо доказано на огромном числе примеров, что тяжесть операции для пациента и ее потенциальный успех во многом обусловлены не сложностью вмешательства, не количеством наложенных швов и удаленных органов, а всего лишь наличием или отсутствием разреза передней брюшной стенки. Причем травма, наносимая скальпелем хирурга тем значительнее, чем длиннее и глубже разрез.

Применение лапароскопических операций в десятки раз снижает количество послеоперационных осложнений, вчетверо сокращает сроки реабилитации, переводя целый ряд сложных хирургических манипуляций в разряд амбулаторных, причем все это в полной мере касается худых пациентов.

Что же до полных людей: традиционная операция с разрезом живота для них представляется не иначе как катастрофой. Большое количество подкожного жира является живой тканью (смотрите раздел все о жировой ткани), поэтому пересечение такой массы живых клеток приводит к значительному увеличению общей травмы наносимой организму в ходе операции. Плохо снабжаемая кровью жировая клетчатка становиться питательной средой для микробов, всегда попадающих в рану, несмотря на стерильные условия. Это очень часто приводит к нагноению, а в ряде случаев сопровождается расхождением швов. Необходимость беречь операционные швы от расхождения, вынуждает больных соблюдать постельный режим в течение трех и более суток. Такое обездвиживание опасно и для здорового человека, а тем более для больного перенесшего сложную операцию и имеющего избыточный вес: можно ожидать пневмонии, тромбозов и тромбоэмболий.

Для того чтобы убедится в преимуществах лапароскопии для выполнения бариатрических операций, достаточно немного проследить историю этого направления в хирургии (см. раздел история хирургии лишнего веса). Уже более пятидесяти лет выполняются различные варианты таких вмешательств, однако революционный прорыв произошел лишь после того, как удалось выполнить операцию шунтирования желудка лапароскопически. В течение 2004 года только в США и Канаде выполнено более 140 000 бариатрических операций, причем ежегодный прирост этого вида вмешательств происходит исключительно за счет лапароскопических операций. Ничего удивительного - прагматичные американцы не хотят осложнений.

И в завершение этой короткой заметки позвольте отметить: не надо оперировать полных людей «открытым» способом. Безусловно, иногда в ходе операции может потребоваться переход на открытый доступ, но это только по жизненным показаниям. Начинать же операцию всегда следует лапароскопически.